Шестов Ю.К. Род Шестовых в Советской России - II часть /Записки сына "врага народа"/ Издание третье исправленное и дополненное Санкт-Петербург 1998 год

* 7

Смерть дедушки наступила от возвратного тифа, которым дедушка заболел через две недели после освобождения из Смоленской ЧК, куда вместе с группой борисовской интеллигенции во время войны с Польшей попал по доносу местного юродивого, обычно нанимавшегося для колки дров, доставки воды и на другие домашние работы к состоятельным горожанам. Начитавшись детективов того времени и призывов ловить шпионов, этот человек сообщил в ЧК, что местные интеллигенты являются шпионами поляков. "Шпионов" арестовали и направили в Витебск, откуда из-за польской угрозы направили в Смоленск, где их, особенно не разбираясь, приговорили всех к раccтрелу. Однако, тётя Влада (Владислава Сигизмундовна) успела сообщить об это тёте Ванде, муж которой, старый большевик, хорошо знал председателя Смоленской ЧК, успел их спасти и добиться их освобождения. Умер дедушка 4 февраля 1921 года.
В семье дедушки, кроме моей мамы Натальи Сигизмундовны, было ещё 7 детей:
- Сигизмунд, родился 12 октября 1887 года;
- Ванда, родилась 15 марта 1889 года;
- Чеслав, родился 30 апреля 1890 года
- Владислава-Ядвига, родилась 20 июля 1893 года (в паспорте почему-то был указан 1894 год);
- Мария, родилаcь 8 декабря 1896 года;
- Антон (Антоний), родился 4 ноября 1900 года;
- Вацлава, родилась 27 декабря 1905 (1904?) года.
Мама - Наталья родилась 25 января 1899 года шестым ребёнком в семье, после Марии.

Cтарший брат мамы Сигизмунд с детства страдал психическим заболеванием, в связи с чем находилcя на излечении и был направлен в Томскую окружную лечебницу, где и умер 3 марта 1917 года в 27 лет.
Cестра мамы Ванда была замужем за старым большевиком Иваном Александровичем Яковлевым, сыном чиновника, во время ПМВ старшим унтер-офицером Лейб-Гвардии Сапёрного полка (был начальником телеграфной станции), поcле революции в 1919 году председателем исполкома Петрозаводска и на других ответственных партийных постах, управляющим Госбанка в Казани, отв. служащим Сельхозбанка в Москве и т.д.) Его сестра Мария Александровна проживала в Москве в Сокольниках. Муж тёти Ванды умер в марте 1930 года. По словам моей мамы, покончил с собой из-за какого-то конфликта с руководством. Захоронение в стене Новодевичьего кладбища не сохранилось.
В 1933 году тётя Ванда работала в статистическом бюро НКПС, позже старшей медсестрой в детской консультации московской Филатовской больницы. До революции получила свидетельство зубного врача Санкт-Петербургского женского медицинского института. Вместе с мужем и сыновьями Виктором /1914 - 1996/ и Иваном /1925 - 1957/, которого мы привыкли звать Яном /Янкой/, на что он после войны стал обижаться, тётя Ванда в 1930 году жила в Москве, а до этого в Казани, Киеве, Петрозаводске, Полтаве /или под Полтавой/, Николаеве, куда мужа направляли на работу.
Старший сын тёти Ванды Виктор стал инженером. Во время Великой Отечественной войны был начальником танко-ремонтных мастерских в армии Рыбалко. В конце войны имел звание подполковника. После войны, чтобы уволится из армии, он упросил Рыбалко разжаловать его до капитана, что тот по дружбе и сделал (?). Был дважды женат, но детей не имел. C 1946 года по 1950 год Виктор находился в Германии в составе Советской военной администрации, работал в УСИМ ( отвечал за металлургические и машиностроительные заводы акционерных обществ Германии). В дальнейшем Виктор жил в Киеве и работал гл. технологом и инженером на заводах "Большевик" и редукторном, главным специалистом в УкрCовнархозе. После смерти жены Веры Поповой Виктор женился в 1979 году на вдове своего брата Людмиле Густавовне, переехавшей из Москвы в Киев. Умер после инсульта в 1996 году.

_______________________________________
(Курсив: исправления и дополнения Ольги Пардесси (Яковлевой)

* 8

Иван в начале войны учился в училище имени Верховного Совета в Москве. Курсантом участвовал в обороне Москвы, кажется под Подольском. Был ранен. После выздоровления в училище не стал возвращаться, так как узнал, что его курс уже досрочно выпущен. Воевал сержантом-миномётчиком. Был тяжело ранен и признан негодным к военной службе. Однако, перед Курской битвой он пошёл в армию добровольцем, попросился в танковую армию Рыбалко. В этой армии, с помощью Виктора был устроен личным шофёром к командиру одной из бригад Драгунскому, впоследствии генерал-лейтенанту, служил шофёром в автомобильной роте. Войну закончил в Праге. После Победы и до 1949 года служил в Австрии и Германии. Был шофёром автобуса футбольной команды Группы Советских войск в Германии. После увольнения из армии в 1949 году узнал, что при выпуске его курса из училища, ему также было присвоено звание лейтенанта.
После увольнения из армии Иван (Янка) закончил Московский политехникум и работал в мастерских, разрабатывающих и выпускающих тракторы для лесной промышленности. Представлял эту технику на промышленных выставках в Китае с 1951 по 1957 год. Был зачислен в Академию Народного хозяйства, но не кончив её умер в больнице от перитонита по вине врачихи, производившей аппендэктомию, но не нашедшей приросшего к диафрагме слепого отростка и зашившей операционную рану, написав, что отросток удалён. Спасти Янку не удалось, несмотря на перевод его в Кремлёвскую больницу, куда помог его положить бывший руководитель нашей выставки - зам. министра сельского хозяйства.
Янка был женат, имел дочь Ольгу.
Брат мамы Чеслав окончил химико-технологическое училище в Вильно (сейчас Вильнюс) и Киевский Политехнический институт имени императора Александра II в 1915 году, получил диплом инженера-технолога и право на чин X класса (коллежский секретарь)в табеле по рангу. Был призван в армию ратником 1 разряда. С 1916 года - юнкер Киевского Николаевского артиллерийского училища, окончив его, воевал в чине подпоручика в 43-м мортирном артиллерийском дивизионе. В 1919 году - поручик. К 1920 году - офицер в Польской армии и при оккупации Борисова во время Советско-Польской войны тайком, ночью, чтобы не скомпрометировать родных, навестил родной дом. После окончания войны эмигрировал из Польши в Париж, где устроился работать инженером и читал лекции по физической химии в Сорбонне. В 1926 году по его приглашению, к нему в Париж приезжала тётя Влада с дочерью Галей. Впоследствии Чеслав перебрался в США в Новую Англию (по последним данным, погиб в бою 17 сентября 1939 года в Трембовле район Тарнополя, в чире подполковника артиллерии Польской армии). Кажется, он был женат (женился в 1919 году в Варшаве на Ядвиге-Хелене Копытовской) и имел ребёнка (дочь?)- Арлетт.

_______________________________________
(Курсив: исправления и дополнения Ольги Пардесси (Яковлевой)

* 9

Мамина сестра Владислава-Ядвига (Владислава Сигизмундовна, тётя Влада) закончила Гжатскую гимназию (ни я, ни её дочь Галя не знаем, почему не Борисовскую), а затем метеорологические курсы в Петрограде (Cанкт-Петербурге?), после которых уехала работать в Азов. Там тётя Влада познакомилась с инженером мариупольского порта и, по словам моей мамы, строителем мариупольской электростанции, а потом и Свирской ГЭС, Василием Ивановичем Париковым, выпускником, а в последние годы жизни доцентом Ленинградского Института Инженеров железнодорожного транспорта (ранее Санкт-Петербургского), и вышла за него замуж. Перед революцией они переехали в Петербург, 24 апреля 1916 года у них родилась дочь Галина. Во время войны тётя Влада вместе с моей мамой работала в хирургическом госпитале медико-санитарной службы местной противовоздушной обороны (МСС МПВО) N100 и была его сестрой-хозяйкой. После расформирования госпиталя в 1944 году тётя Влада больше не работала, а вела домашнее хозяйство. Я очень любил слушать пение тёти, особенно песню " Помню, я младёшенька была".., которую тётя исполняла лучше, чем кто-либо другой, и считаю, что в ней пропала великолепнейшая певица. Умерла тётя Влада в 1977 году.
Сестра мамы Мария окончила Борисовскую гимназию, а потом педагогический институт в Вильно. Во время оккупации Борисова поляками познакомилась с польским офицером (кажется, полковником) Млынец (или Млынек), землевладельцем из-под Гродно, служившим во время Первой мировой Войны под фамилией Мельников офицером в Русской армии. При отступлении поляков тётя Мария уехала в Польшу вместе с ним и вышла за нео замуж. Почему-то мама считала и говорила об этом мне, что живут они в Познани, а не под Гродно.
Младший брат мамы Антон (Антоний?) при уходе Польской армии из Борисова также ушёл вместе с поляками. Мне мама говорила, что он пропал без вести. А отец на одном из допросов сказал, что Антон живёт в Вильнюсе или под ним.
Младшая сестра мамы Вацлава была в семье самым младшим - восьмым ребёнком. После смерти отца она одна оставалась в Борисове со своей матерью, моей бабушкой. Затем переехала в Ленинград к сестре Владиславе, а бабушка до своей смерти 29 ноября 1936 года оставалась в Борисове одна, в доме, который был построен дедушкой в 1912 году на территории костёла в Минском (Болотном) переулке. Зная характер мамы и её сестёр, считаю что они неоднократно звали её жить к себе, но бабушка не хотела бросать своего дома, хотя его после революции и национализировали на какое-то время, пока тётя Влада не добилась его полного возвращения бабушке. Во время войны дом был сожжён. В конце 20-х годов тётя Ватя познакомилась со студентом, а потом инженером-водником Александром Николаевичем Румянцевым и вышла за него замуж. В 1930 году 13 декабря у тёти Вати родилась дочь Мария, скончавшаяся 20.VI.1998 г. Скончалась тётя Ватя в 1986 году и похоронена как и моя мама и тётя Влада на Серафимовском кладбище. Во время войны тётя Ватя с мужем и дочерью эвакуировались из Ленинграда на Волгу в г. Сенгилей.
Моя мама, Шестова Наталия Сигизмундовна, как и её братья и сёстры, родилась в Борисове и была крещена в Борисовском римско-католическом костёле. Училась в Борисовской городской с правами правительственных женской гимназии, полный курс которой и 8-й дополнительный общеобразовательный класс (до Рождественских каникул) закончила в 1918 году.

* 10

В январе 1919 года по приглашению старшей сестры Ванды мама выехала в Петрозаводск, откуда в мае этого года из-за наступления финнов была вынуждена с семьёй сестры эвакуироваться под Полтаву. В 1920 году или в самом начале 1921 года с ними же переехала под Полтаву к новому месту работы Ивана Александровича Яковлева - мужа тёти Ванды. В Николаеве мама устроилась работать в военном порту, но после смерти дедушки была вынуждена вернуться в Борисов, где стала работать заведующей Борисовской польской школой N4 (c 1 сентября 1921 года по 24 октября 1922 года).
В конце 1922 года мама переезжает в Киев к сестре Ванде и устраивается работать счетоводом Губфинотдела (c 1 декабря 1922 года по 24 октября 1923 года). После выхода 26 октября 1923 года замуж за моего отца в Борисове и венчания в Борисовском костёле мама несколько месяцев живёт в родительском доме. Это было вызвано тем, что отец из-за очередной реорганизации Борисовского Губфинотдела и горкомхоза остался без работным. Ему пришлось искать новую работу. Поскольку в Борисове ничего не нашлось, ему пришлось обращаться в Москву. оттуда пришло предложение работать бухгалтером в Уманском филиале Сахаротреста. В мае 1924 года родители переезжают в Умань, где отец работает первое время бухгалтером отдела сбыта, а затем главным бухгалтером-помощником заведующего конторой филиала Сахаротреста. В Умани 13 октября 1924 года рождается мой старший брат Павел. В 1925 году отца переводят на работу на Бабинский сахарный завод, куда переезжает вся семья... Не знаю на какой должности здесь мой отец проработал до 1929 года, а мама закончила (с 19 февраля по 12 мая 1929 года) 3-х месячные курсы первой медицинской помощи при Бабинском отделении Винницкого окружного управления общества Красного Креста УССР. В том же 1929 году отца перевели заведующим материальной частью Соболевского сахарного завода. Здесь в селе Соболевка Теплицкого (Теплитского?) района Винницкой области 19 декабря 1930 года родился я. Сейчас это Гайсинский район Украины. Буквально через 2 недели после моего рождения, в январе 1931 года, отец переводится на работу в Правление Союзсахара в Москву сначала бухгалтером, а затем старшим экономистом. До получения своей жилплощади наша семья поселилась у тёти Ванды, имевшей 2 комнаты в квартире N 27 дома 5/6 в Курбатовском переулке (сейчас это улица Климашкина). Рядом с немецким посольством.
Тётя Ванда в 1930 году осталась вдовой и жила с двумя детьми (Виктором и Иваном), а третью комнату , которую отобрали после смерти её мужа)занимала бывшая жена Красикова (не знаю, то ли самого Прокурора Верховного Суда СССР, то ли его сына) c cыном Анатолием, моим ровесником, впоследствии ставшим первым главой Пресс-службы первого Президента Российской Федерации Ельцина Б.Н.
В связи с задержкой в предоставлении жилья в Москве, отец, пока без семьи, уезжает в Смоленск заместителем заведующего Смоленской торговой конторы Союзсахара, но не получает жилья и там.

* 11

В связи с этим в октябре 1931 года через Военно-санитарное управление РККА отец устраивается заместителем главного бухгалтер в Военно-санитарный отдел РККА в Тифлисе. В мае 1933 года, так и не получив жилую площадь для семьи, он возвращается к нам в Москву и начинает работать старшим бухгалтером Ремстройконторы Мосгоржилсоюза, где жильё, вроде-бы, пообещали точно. И, вероятно, слово сдержали, т.к. из-за комнаты (комнат?) разгорелся скандал с семейством Манжуков, старых "искровцев"-большевиков, претендовавших на это же жильё.
В уголовном деле отца даже подшит протокол товарищеского суда в жилконторе, рассматривавшего конфликт между Манжуками и мамой и выступавшей на её стороне тётей Вандой. В это время в Москву из Тифлиса было переслано пришедшее туда указание от ГПУ Калуги, а может быть из ОГПУ об аресте отца, как члена Калужской контрреволюционной шпионско-террористической организации в пользу Польши "Белый Орёл", и отец 15 июля 1933 года был арестован прямо в помещении Ремстройконторы и препровождён на Лубянку, 2. Допросы вёл следователь Особого отдела ОГПУ Петерс (не бывший ли заместитель Председателя ЧК Дзержинского?). Допрашивали отца 15, 16, 19, 23 или 24 июля. Самый продолжительный допрос продолжался около 13 часов (c 13.00 до 2.00 часов ночи). Причём, в допросах ни слова нет об организации "Белый Орёл", а только о родственных связях отца и о биографиях его родных. Так, когда отец сказал, что его брат Николай, как и Сергей, пропал без вести, его на следующем же допросе сразу же уличили. Вероятно, чекистам был очень необходим какой-либо материал для возможной вербовки Николая. И, возможно, постоянное внимание к отцу органов госбезопасности и постоянное подчёркивание, что он "поляк', "хитрый поляк", " женат на польке" вызвано мечтой органов произвести вербовку самого Начальника Польской Двуйки.
16 августа отца с Лубянки перевели в Бутырский изолятор (тюрьму), где отец находился до 11 октября. В Бутырках отца о братьях и отношениях с ними больше не допрашивали. В очной ставке с Георгием, оговорившим отца было отказано. В ходе следствия протоколы допросов неоднократно извращались и отец требовал их исправления. Из-за этого, а также из-за ограничения курения он даже объявлял голодовку, из-за которой потом имел какие-то неприятности и в виде оправдания говорил, что просто не хотелось есть, т.к. не было аппетита. 11 октября отца перевели в пересыльную тюрьму, где объявили приговор Особого совещания ОГПУ от 28 сентября 1933 года, в котором по статье 58, пунктам 6 и 11 он приговаривался к 3-м годам ИТЛ (исправительно-трудовых лагерей).
____________________________________________

Статья 58:
пункт 6 - шпионаж;
пункт 11 - организационная деятельность, направленная к совершению контрреволюционного преступления;
пункт 10 - (у дяди Георгия) антисоветская агитация и пропаганда.

* 12

16(?) октября 1933 года отца с партией других заключённых погрузили в вагон и 31 октября выгрузили в Мариинске под Новосибирском, где он содержался в !-м Мариинском отделении Сиблага ОГПУ (г.Мариинск Западно-Сибирского края). По словам брата Павла, в лагере отец работал в Финчасти. За время заключения отец обращался с жалобами в Коллегию ОГПУ с Лубянки, 2 (16.07.1933 г.) и к прокурору по делам ОГПУ из Бутырской тюрьмы (10.09.1933 г.) об извращении его показаний в протоколах, на ограничение курения (а я и не знал, что отец когда-то курил) и из Мариинска - на неправильное осуждение.
Арестованные по этому же делу братья отца Виктор и Георгий были, вероятно, тоже переправлены в Москву, так как Виктор ещё до окончания следствия умер в Бутырской тюрьме.
То ли сыграли роль жалобы отца или обращение мамы к Красикову или в прокуратуру, но отец 12 сентября 1934 года был досрочно освобождён из Сиблага. Как говорит двоюродная сестра Галина, вероятно, со слов моей мамы, распоряжение об освобождении моего отца было подписано самими Ягодой, что впоследствии также вменялось отцу в вину. Всё время ареста отца мы продолжали жить у тёти Ванды на Курбатовском, 5/6 в квартире 27.
В 1933 или в 1934 году мама устроилась работать медсестрой в детскую консультацию N8, где вероятно, работала и тётя Ванда. Устроиться по этой специальности маме позволило удостоверение, полученное ею на курсах Красного Креста в Бабине. Экстерном сдать экзамены и получить диплом фельдшера мама смогла только в октябре 1944 года при 1-й Ленинградской школе ( теперь их именуют "училища").
Так как отцу в Москве нигде не удалось найти работу из-за наложенного арестом пятна, он написал генеральному прокурору страны письмо с просьбой оказания помощи в устройстве на работу хотя бы на остров Врангеля, чтобы кормить семью, и с изложением обвинения к нему и своих объяснений по ним, доказывающих невиновность отца. Особенно много в письме было о брате Николае и об отсутствии с ним связи с 1916 года.
Копию этого письма я очень тщательно хранил и даже вместе с последним письмом (запиской) отца из тюрьмы в 1937 году и немецкой листовкой к ленинградцам 1941 года прятал в корпусе велосипедного карбидного фонаря, ценимого мною очень как достопримечательность. Когда я через 8 лет вернулся из Венгрии, где все эти годы служил с 1967 года, то уже ничего не нашёл. В ответ на письмо отцу была предложена работа бухгалтером в Весьегонском отделении Дмитлага НКВД. На что отец, не имея никакого другого выбора был вынужден согласиться. И в январе 1935 года наша семья переехала в Весьегонск. Отец же по служебным делам был вынужден бывать в Дмитрове. Однажды там он встретил брата Георгия, отбывавшего срок в лагере в Дмитрове. В коротком разговоре тот сообщил о смерти Виктора в Бутырской тюрьме и, что сам он по статье 58, пункт 10 осуждён на 5 лет. Более о судьбе брата, во всяком случае до 2-го ареста, отец ничего не знал.