Мой дед Густав-Вольдемар (Густав Мартынович) Крастынь родился 9 октября 1889 года в поместье Малпилс (Lemburg), недалеко от Сигулды Лифляндской губернии. Родители: Мартин Крастыньш (Крастин), родом из Буку (Зюдденбах) и Анна Крастынь, урождённая Паэгле из Малпилса - латыши, лютеранского вероисповедания. Семья была многодетная. Густав-Вольдемар родился 5-м или 6-м ребёнком. Отец был известным в округе плотником. Сыновья обучались его ремеслу. Семья была религиозной, жила в достатке.
В связи с русской революцией 1905 года в Латвии тоже начались беспорядки и погромы. Были сожжены многие усадьбы. В том числе поместья Малпилс и соседнее Буку. Братья участвовали в бунте. Около 1906 года Густав уехал в Алуксне (Мариенбург). А утром 12 января 1906 года старший брат Янис 23-х лет, за участие в бунтах был расстрелян карательным экспедиционным отрядом, вызванным владельцем поместья немецким бароном фон Гротом. Вместе с ним были расстреляны ещё четверо. Бунты были подавлены, но дух национального пробуждения и сопротивления социальной несправедливости не оставлял... В Алуксне Густав-Вольдемар поступил на работу в красильные цеха Metum ткацкой фабрики.
В городе шло революционное движение под руководством нелегальной организации ЛСД Малиены. Густав посещал рабочие и волостные собрания, сблизился с большевиками. После свержения царя, большевистская партия начала легальную деятельность. Густав стал активистом. В конце апреля 1917 года его избрали заместителем председателя комитета рабочего клуба "Austra", а в августе сначала заместителем, а затем председателем Алуксненского городского совета и членом нового комитета по продовольствию, а также председателем ревизионной комиссии.
Работа Исполнительного комитета заключалась в регулировании продовольственного вопроса, подготовке к выборам Видземского земельного совета, агитационной работе, борьбе с саботажем и спекуляцией, организованы отряды народной милиции, после октября был восстановлен Алуксненский собор.
Советская власть в Алуксне просуществовала до февраля 1918 года. Приближалась линия Западного фронта, Совет Алуксне был ликвидирован и большинство его членов отступили в Советскую Россию.
Где и когда получил Густав серьёзное ранение ноги: в каких боях Первой Мировой войны? В составе-ли 3-го Рижского пограничного пехотного полка в мае месяце, или во время сдачи Риги немецким войскам в сентябре 1917 года, или в ожесточенном сопротивлении белофиннам в Алуксне в 1919-м, мне точно не известно (мама говорила: "На баррикадах"), но всю оставшуюся жизнь он проходил в ортопедическом ботинке и с неизменной тростью.
Первый раз дед женился 13 октября 1913 года в Витенгофе, Бикерне Малпилского района на Эмме Марии Скаллит, дочери Екаба и Илзе. Но дальнейщую судьбу его первой жены я отследить не смогла. Возможно Марта, которую взяла на воспитание не имеющая детей старшая сестра Густава Альвине, была его дочерью. Мама говорила, что она её кузина и дочь Эммы - но какой Эммы, сестры Густава или его первой жены? И возможно, они с мамой были не двоюродные, а сводные сёстры. И почему Альвине была в глубокой ссоре с Густавом до конца их жизни.
Очень красивая Марта стала актрисой. Во время репатриации балтийских немцев в 1941 года она уехала в Германию, а оттуда перебралась в Соединённое Королевство, где вышла замуж за английского аристократа. Переписывалась она только с тётей Альвиной до смерти Альвины в 1972 году.
Во всяком случае, приехав в Москву, дед был холостяком и женился на моей бабушке Ане (Анне Ивановне Ракитовой, 25 лет, русской, православной) в 1926 году. Его дочь Людмила (моя мама) родилась 20 апреля 1927 года. В Москве Густав поступил в Московский Институт Красной Профессуры на факультет "Советское право", по окончании которого получил диплом юриста. Его назначили линейным прокурором (по воспоминаниям его дочери Людмилы, моей мамы). В 1927 году работал в Москворецком народном суде. Не знаю, в каком году у него начались большие неприятности по партийной линии. Он дал рекомендацию своему товарищу, которого объявили врагом народа и расстреляли, а деда исключили из партии, уволили с работы, лишили права голосования и права на профессию, запретили проживать в больших городах. Бабушка Аня рассказывала, что он даже часто молился за восстановление справедливости. А затем он развёлся с Анной и уехал. Но в семье появлялся каждый год вплоть до смерти. Всегда с подарками. Были ещё посылки с марципановыми фигурками и всякими полезными вещами. Однажды я получила от него толстенную книгу латышских народных сказок, а мама - мастику для паркета, которая слгка разлилась в посылке и испортила очередные марципаны.
Во время Великой Отечественной войны Густав, конечно, не воевал в связи со своей инвалидностью. Знаю, что колесил по стране, работал и садовником и плотником и дворником и кем-то там ещё.
После смерти Сталина его реабилитировали, восстановили в партии, присвоили звание пенсионера союзного значения и даже приняли в почётные пионеры! Он выбрал для проживания сначала Ригу, потом Балтезерс, затем жил в посёлке на берегу реки Лиелупе около Рижского взморья, потом неожиданно переехал в Ялту, и в конце концов, окончательно перебрался в Ригу. Впервые меня повезли в Латвию, когда мне было меньше года. Первые шаги я сделала на лиелупском песке. А дед всё фотографировал (фотография была его любимым улечением с молодых лет). Тогда Густав был женат на тёте Зое из Новосибирска. Я к ней приезжала вплоть до своего замужества. Жила она уже в Юрмале.
Помню, как с мамой приехали к нему в Ялту. Тёмная комната с террасой, выходящей на длинную открытую галерею второго этажа. На видном месте лежала скрипка. Когда-то давно он услышал по радио мелодию. Она ему так понравилась, что он купил старинный итальянский инструмент и выучился играть. Помню, в Москве приобрёл две виниловых пластинки с записью оперетты "Цыганский барон", чтобы на слух подобрать и исполнять любимую музыку Штрауса. - (К сожалению, это ему не удалось, поскольку я выпросила пластинки себе). Там же, в Ялте, в шкафу его комнаты лежала стопка книг, в том числе "Консуэло" и "Индиана" Жорж Санд. Дед торжественно благословил меня на их прочтение и подарил, вернее, открыл мне (10-и летней) дорогу в новые миры. Он был романтик! Перед смертью перечитывал "Три мушкетёра". Он вообще был книгочей. Любил читать и изучать энциклопедии и словари, помечая там что-то красным карандашом. У нас долго хранились ему принадлежащие многотомные фолианты " Всемирной истории " и словари иностранных слов. Дед был очень мастеровитый. Пригодились уроки его отца-плотника. В Ялте на крошечном участке в горах сам, в одиночку, построил летний домик. У бабушки Ани в Москве стояла красивая тумбочка его работы, вся искусно инкрустированная ореховым деревом. И три изумительные деревянные шкатулки: две маркетри и резная. Это была уже работа краснодеревщика высшего класса. Впрочем, допускаю, что самая старая из трёх сделана не им, а прадедом. Дед научился даже шить! И в Ялте я получила платьице из крепдешина. А в Риге он повёл нас с мамой в ресторан, где я впервые попробовала ананас и в Межапарк на Певческое поле, там был грандиозный праздник песни. А на реке Лиелупе под Ригой он рыбачил на своей лодке и каждый день катал нас с мамой на ней до самого Рижского залива. Как-то выловил угря в заводях островков на реке и напугал им маму, а тётя Зоя на кухне поразила меня снятой с угря перламутровой изнутри кожей. Помню белые дюны, запах реки и лесопилки.
У деда был сильный, но красивый латышский акцент. Он подружился с моей второй бабушкой Вандой, также говорившей с заметным акцентом, только польским, и когда приезжал, у них начинались прекраснозвучные беседы и игра в преферанс. Останавливался он у нас только на несколько дней. Помню, дед пошёл со мной на Тишинский рынок. Дело было под осень, и арбузы продавались огромных размеров. Дед купил два. Один нёс в руке, другой арбуз он катил по тротуару с помощью трости и ортопедической ноги. Вторая рука была захвачена мной. Неожиданность случилась после поворота в наш Курбатовский переулок (ныне улица Климашкина). Переулок уходил резко вниз и по наклонной второй арбуз покатился уже самостоятельно, ожидаемо разбившись в конце концов, практически, у самого нашего дома N 5 на мелкие и крупные сочные ломти. Дед был расстроен, но чувство юмора, никогда не покидавшее его, спасло и рассказы об этой неприятности сопровождались ироничным смехом.
Мой дед Густав Мартынович Крастынь, никогда не принимавший алкоголя, в возрасте 74 лет умер от цирроза печени. Это случилось в Риге 26 ноября 1963 года. Мама похоронила его на одном из рижских кладбищ Miķeļa kapi. А в августе 1986 года перезахоронила на Аллее Ветеранов кладбища Brāļu Kapi - .Veterānu aleja.

/О.Пардесси-Яковлева/
Gozefina2009@yandex.ru

Густав-Вольдемар Крастынь. Москва. 1926 г.

"Привет из Рязани". 10/III - 1932г.

У памятника Тотлебену. Севастополь

Густав Крастынь с дочерью Людмилой. Лиелупе

Густав Крастынь с внучкй Ольгой. Лиелупе

С внучкой Ольгой. Рига

Г.-В. Крастыньш. Сигулда

Источники информации:
Raduraksti
Г.Крастынь "Борьба за Советскую власть в Алуксне" статья на лат.яз.
Российский государственный военно-исторический архив
ГПИБ России - Электронная библиотека
manasvietas.blogspot.com-Замки и усадьбы Латвии
Cемейный архив О.Пардесси (Яковлевой)